Я не придворный художник, а деревенский хулиган…

Из статьи Владислава Суркова в журнале АртХроника: Полисский въезжает. Вглубь, в середину нашей жизни. А там — изображая то Вавилон, то Царьград, то Сити, — топорщатся, торчат в разные стороны елки, палки, бревна, жерди… Грустно. Смешно. Красиво. В четырех часах езды от Москвы, затерянное в хитросплетении непролазных проселков между Симферопольским и Киевским шоссе, стоит на высоком берегу реки Угра Богом забытое село Николо-Ленивец. Сёл таких в России тысячи: несколько покосившихся домов, полуразрушенная церковь, нищие, вечно пьяные «аборигены». И вокруг, насколько хватает глаз, – завораживающие левитановские пейзажи. В конце 1980-х годов сюда с мольбертом заехал питерский художник Николай Полисский. Да так и остался. С тех пор судьба этого места коренным образом изменилась: сегодня Николо-Ленивец – столица лэнд-арта – самого актуального течения современного русского искусства. Лэнд-арт (от англ. land art – земляное искусство), направление в искусстве, основанное на использовании реального пейзажа в качестве главного художественного материала и объекта. Оно возникло в 1960-х годах в США как реакция на экологические проблемы и в поддержку общественных движений в защиту окружающей среды. Энтузиасты лэнд-арта создавали причудливые нагромождения земли и камней, выбирая для своих акций безлюдные, первозданные и дикие ландшафты, тем самым как бы стремясь вернуть искусство назад к природе. Новое рождение подзабытого на западе художественного течения произошло на масленицу 2000 года на берегах Угры. Полисский вместе с мужиками из Николо-ленивца и соседнего села Звизжи слепили 200 снеговиков, которые изображали знаменитое «стояние на реке Угре» войск московского князя Ивана III и Ордынского хана Ахмата, которое в 1480 году положило конец татаро-монгольскому игу на Руси. О том, как удалось вовлечь местных жителей в арт-проект, художник рассказывает с усмешкой: «Чем-нибудь скучным заниматься – огород, например, копать – русских мужиков даже насильно не заставишь. А вот воплотить какую-нибудь грандиозную безумную затею – 200 снеговиков слепить или коллайдер построить – только позови! Это ведь не в колхозе работать». С тех пор два десятка местных жителей объединены в художественную артель «НиколоЛенивецкие промыслы», которая реализовала качестве исполнителей, а порой и соавторов художественных замыслов Полисского. Они в качестве научной делегации ездили в Голландию и в Люксембург «запускать коллайдер». Деревянные конструкции «Николо-Ленивецких промыслов» вошли в экспозицию Российского павильона на Венецианском архитектурном бьеналле 2008 года. Монументальные сооружения в полях близ Николо-Ленивца стали основой для проведения международного фестиваля лэндарта «АрхСтояние». Сейчас они известны в Европе не в меньшей, а, может быть, и в большей степени, чем Кижи или Вологодское деревянное зодчество. Успех Николо-Ленивецкого лэнд-арта в России и на Западе предсказуем и в то же время невероятен. Очевидно, что Полисский, используя «посконно-домотканные» техники, при этом выбирает темы для своих работ ультраактуальные, на грани коньюнктурности. «Сейчас вот все бросились Силиконовые долины создавать, – делится своими творческими планами художник. – А мы чем хуже? Будем строить «Вселенский разум». Эскизы набросал уже; пока могу сказать только, что он будет состоять из двух полушарий». Это уникальное доступное лишь настоящим художникам умение чувствовать и нестандартно, чуть иронично осмысливать современность, привлекло к творчеству Полисского и его соратников внимание «знатоков и ценителей» из властных структур. Творческая общественность уже полтора года не может прийти в себя после публикации в журнале «АртХроника» хвалебной статьи о Николо-Ленивце, подписанной Владиславом Сурковым, могущественным заместителем главы Администрации Президента. Поползли слухи о поддержке артели «с самого верха». «Да много чего болтают, – отмахивается Полисский. – Ну какие из нас придворные художники? Мы ведь деревенские хулиганы: делаем, что хотим, и ни в какую бюрократическую вертикаль не вписываемся. Просто таких, как мы, «настоящих буйных», мало – поэтому
и оказались на виду».