Раймонд Паулс: музыка эпохи

Композитор Раймонд Паулс для многих был и остается символом не только хорошей, душевной музыки, но и советской эпохи – так много шлягеров было написано им в те времена, так часто звучали они в эфире и такому огромному количеству людей пришлись по душе. Сегодняшний день маэстро – работа во славу уже нового государства – Латвии. Здесь он живет и трудится почти постоянно, если не считать времени, которое Раймонд Вольдемарович проводит на гастролях и просто в путешествиях. В своей тарелке маэстро чувствует себя только дома: зимой – в просторной рижской квартире, в которой до войны жила оперная прима, устраивавшая у себя настоящие балы, а в остальное время года – в усадьбе на Белом озере, ставшей родовым гнездом. Здесь все дышит памятью и о родителях маэстро. В память об отце он сохранил старую яблоню, которую не дал срубить, хотя ей уже 60 лет и ее перенесли сюда из огородика возле рижского довоенного домика Паулсов. А назвали свое новое родовое гнездо Раймонд и его супруга «Межрозитес» («Лесные розы», «Шиповник» – с лат.). Здесь действительно шиповник когда-то рос во множестве. Д&И: Раймонд Вольдемарович, расскажите о своем загородном доме… Р.П.: Еще в 60-е годы один из ведущих партработников Страутман, умный и любящий театр, дал разрешение на то, чтобы мне и трем известным актерам выделили здесь, в так называемой зеленой зоне, по 1200 кв. м. Потом прикупил еще. Раньше здесь было почти болото. У нас ведь один уровень с озером! Домик, где мы беседуем, появился лет 10 назад. А основной построили давно, еще в советское время. Там был старый фундамент. Правда, перестроили вообще все. Мой друг – архитектор – придумал такой сельский вариант, используя большие камни и дерево, из чего в Латвии испокон веку строили дома в прибрежных районах. А построил все один мастер (хоть и выпивоха) своими руками. Пилой и топором. Я только привозил материалы… Самую большую ценность на сегодня представляет крыша. Она из натуральной меди. Сейчас вряд ли кто мог бы себе такое позволить. А в советское время мне ее привезли из России, по знакомству. Обошлось недорого. Материал специально использовался для реставрации куполов церквей. Через десятилетия он покрывается патиной, становится зеленым… И печь в доме отделана старинными изразцами…

Д&И: Сами покупаете и сажаете растения в саду? Р.П.: В основном все сами. Многое покупаю рядом, в питомнике. Вот молодые фруктовые деревья, что вы видите, это уже дочь с мужем посадили. Я вырубил старые деревья. У меня прежде росли желтые сливы (самые вкусные – янтарный сорт). Но сильные морозы не выдерживают. Вот местный сорт – pure (синие) – куда более жизнестойкие… А вот дуб, когда мы здесь обустраивались, был совсем тоненьким. Хорошо, что не срубили. А второй я сам пересадил, хотя говорят, что дуб не любит пересадки. Но ничего, растет красиво. Но все равно крону надо подрезать. Я купил длинный финский секатор, чтобы форму придать…

Д&И: Что составляет гордость вашего сада, кроме, понятно, отцовской яблони? Р.П.: Пойдемте наверх – и посмотрите (мы забираемся по винтовой лестнице на крышу домика-кабинета Паулса, которая похожа на палубу корабля. – Авт.). Вот она – гордость! (Паулс указывает на прекрасную панораму, которая открывается перед нами. – Авт.). Этот вид вечером на озеро, когда солнце заходит, а слева золотится купол церкви, – самая большая ценность и есть. Природный ансамбль, который ни за какие деньги не купишь… Д&И: Совсем недавно, примерно год назад, вы отпраздновали свой юбилей – 75 лет. За эти годы наверняка сложились некие принципы, которые вы пронесли через всю жизнь? Р.П.: Самое главное – это дисциплина. Если я сказал, что репетиция будет в два часа, то я приду вовремя или раньше. А вот многие молодые имеют наглость опаздывать. Они не понимают, что если выбрал профессию, надо относиться к ней максимально серьезно и с полной отдачей. Нельзя играть одним пальцем и вполсилы, надо выйти со сцены с мокрой спиной, вложив в свой труд всю душу. Это главный закон сцены и жизни. К счастью, мой труд признан. Почти все, что я когда-то писал, где-то звучит, и я с этого получаю гонорары. Если мне кто-то говорит, что деньги для него ничего не значат, я к такому человеку отношусь с подозрением: скорее всего, он врет. Деньги нужны для того, чтобы быть независимым от заказов и заказчиков. И делать то, что считаешь нужным. Мне в этом смысле повезло. Д&И: Что для вас лучший подарок к юбилею? Р.П.: Я доволен, что у меня столько зрителей – их ведь не заставишь прийти на концерт или спектакль силой. Думаю, это их благодарность за то, что я честно отношусь к людям и профессии, стараюсь всегда показать что-то новое, открыть молодые таланты, рискнуть. Люди это ценят. Так что подарки к своему юбилею я делаю сам. Д&И: Многочисленные ордена вас радуют? Р.П.: Не думаю. Наверное, я уже привык ко всему. Если кто-то один раз в жизни получает орден, для него это событие, а у меня их много. Тем более что у нас ордена еще с советского времени растеряли свою значимость, ведь их давали налево-направо. Часто тем, кто не заслужил. Когда я был советником президента, то предлагал давать не больше четырех-пяти орденов Трех Звезд в год, но меня не послушали. Вот все и деградировало!

Д&И: Рига славится своей архитектурой. Должно быть, особенно приятно жить в центре? Р.П.: В центр Риги я перебрался, уже когда обзавелся семьей и смог позволить себе квартиру. Мне приятно, что почти всегда могу дойти пешком туда, куда мне нужно. Машин не люблю! Рига как город мне очень нравится! Каналы, Опера, район югенда… Не зря ее маленьким Парижем всегда называли. Если бы еще не портили город всякими дурацкими современными постройками… Например, это ужасное стеклянное здание (Centra Nams) на набережной. Или советский Дом колхозника – ну куда он влез?! Гостиницу «Латвия» тоже очень не к месту влепили, она явно нарушает ансамбль. Да и в других районах понастроили в 70-80-е дешевки – хрущевок блочных. Все одинаковые и некрасивые… Куда их теперь девать? Сегодня старый город из приятного, тихого места превратился в собрание пьяных туристов. Вечером идешь – очень неприятно. И Верманский парк пустует. Там бы освещение сделать, как в Санкт-Петербурге, – красота была бы! Городу нужно уделять больше внимания: фестивали проводить, культурные мероприятия, которые привлекают другую публику. Д&И: У многих людей все еще есть ностальгия по СССР – не по коммунистическому режиму, а по великой и большой стране. Вам свойственна такая грусть? Р.П.: Есть, конечно. Если откровенно, то сейчас можно найти что-то хорошее в той громадной империи. Особенно если говорить о нашем национальном кино, которое содержалось государством. Сейчас кино нет. Мы потеряли культурные связи. Жаль, что в СССР была такая идеология. Если бы вот эта так называемая идеология была построена на нормальных демократических принципах, то, наверное, что-то можно было бы сохранить. Меня всегда злила цензура, особенно политическая: «Вот это направление правильное, а вот это – нет». Столько было сделано ошибок, и в конце концов все это привело к развалу. Это была диктатура, которая сделала очень много плохого людям. Д&И: Вы поддерживаете отношения с коллегами из бывшего СССР? Р.П.: Очень мало. После этого развала мы стали жить по капиталистическим принципам: каждый за свое. Сейчас невозможно, как раньше, поехать в Москву в командировку на две недели и весело там жить. Другие тоже будут думать о том, что приехать в Латвию стоит денег, никто уже просто так лишнюю копейку не потратит. Да и по сравнению с Европой у нас очень дорогая жизнь.

Д&И: Каковы ваши ощущения от жизни вне политики? Вы ведь совсем недавно покинули политическую арену… Р.П.: Я никогда не делал политической карьеры: не занимал постов, не выступал на телевидении с умными речами… Меня выбрали скорее по инерции, потому что лицо знакомое. Как и Виктора Щербатых, который мне хороший друг. Никакой особой роли мы в политике не играли. Нынешние министры и депутаты – небольшая группка людей, которая ловко использовала экономическую ситуацию, когда все пошло не так, как надо. Они затеяли все эти революции у Сейма, махали там зонтиками… А какая это революция? Пара сотен человек! Это вам не Франция, когда по двадцать тысяч людей выходит, если им что-то не нравится. Эти же махали зонтиками лишь в свою пользу, чтобы потом их выбрали. Д&И: Какой вы хотели бы видеть Латвию? Р.П.: Даже не хочу сейчас фантазировать! За 20 лет мы упустили очень многое. Ничего не сделали, чтобы заинтересовать сюда ехать и вкладывать деньги. Все время крутимся вокруг шпрот и еще какой-то мелочи. Нет производства, нет размаха… У нас очень удобное географическое положение, море, леса, но мы ничем не можем заинтересовать. Даже в нашу Юрмалу неинтересно ехать. Уже не один год я слушаю, как все ругают единственное мероприятие, которое притягивает людей, – «Новую волну». Да, там многое диктуют телевизионные каналы. Ну так давайте сделаем что-то другое! Думаю, что те люди, которые сейчас командуют парадом, ничего не способны изменить. А если и способны, то боятся. Как только у нас намечается улучшение отношений с Россией, сразу возникает очередной ход, который все портит… текст Карен Маркарян, Кристина Худенко фото Сергей Мелконов