За аббревиатурой AMG скрывается тандем двух архитекторов — Ирины Мавродиевой и Артура Гоги. Результатом их творческого союза стало появление на свет удивительно разных по стилистике, но всегда высочайшего уровня исполнения проектов. «Д&И» встретился с Ириной Мавродиевой, чтобы расспросить, как им это удается.
Ирина Мавродиева, архитектор. С 1990 по 1997 г. работала в государственных проектных организациях. С 1997 по 2004 г. – главный архитектор проектов архитектурно-строительной фирмы «А.ГОР .А.». В 2004 г. совместно с Артуром Гогой открыла архитектурное бюро AMGproject. Бюро специализируется на всех стадиях проектирования – разработке концепций, подготовке проектной документации и инженерном проектировании, создании интерьеров жилых и общественных зданий, малоэтажных частных жилых домов и поселков, градостроительных комплексов, общественных и культурных сооружений (офисов, гостиниц и др.). На счету AMG более 100 реализованных проектов, в том числе за рубежом.
Ирина, расскажите, как образовался ваш с Артуром тандем и каким образом в нем распределяются роли? Прежде всего, скажу, что у нас авторское бюро. Я в целом выполняю функции арт-директора, генерирую идеи, если только это не чисто архитектурный проект. Проекты, связанные исключительно с дизайном, я могу делать автономно или же со своей командой. Наша совместная работа с Артуром строится, как правило, следующим образом: когда поступает очередной заказ, мы садимся, общаемся, придумываем концепцию, позже из AMG этого рождается какая-то идея. Если это интерьер, то Артур занимается им довольно косвенно, все больше техническими вопросами — стройкой, расчетом конструкций, системами кондиционирования и так далее. Интерьер в целом больше веду я, а архитектура — это наше общее дело. Мы проделываем много работы коллективно, так как конструктивное мышление Артура необходимо на каждом этапе проектирования. Так уж сложилось, и это отлично работает — вместе мы можем вести очень разноплановые вещи.
Несмотря на то что все проекты, как вы говорите, довольно разноплановые, как вам кажется, есть что-то, что их объединяет, какой-то особый почерк AMG, что-то, что обеспечивает вашим проектам стопроцентную узнаваемость? Мы сейчас говорим прежде всего об интерьерах, разумеется. Может, потому что я архитектор по образованию, каждый проект выстраиваю как концепцию — кроме предметного ряда, ощущения, настроения, я пытаюсь найти что-то, что будет отличать эту работу от прочих в данном стиле, даже в работе с классикой, это может быть что угодно, как минимум нетипичная цветовая гамма, например. Для каждого проекта я стараюсь находить нестандартные решения для данного стилистического направления и делаю так, чтобы именно эта особенность пронизывала всю концепцию. Это может быть и нестандартный свет, и современные предметы декора, перемешанные с элементами этники или прованса. Но при этом я все же стараюсь считаться с региональными предпочтениями, стерильные простые интерьеры у нас не пользуются особой популярностью.
Случается, что вы отказываетесь от проекта? И по какой причине это может произойти? Да, бывает. Вот недавно мы отказались от проекта. Заказчик, владелец дома, изложил нам свое видение проекта, в котором одна комната должна была быть в стиле «шале», другая в современном стиле и так далее. Нам такие задачи априори не интересны. Взяться за подобную работу, конечно, можно, и
заказчик останется доволен, но мы-то будем знать, что это изначально неправильно сформированный объект, просто выполненная за деньги работа.
По вашим ощущениям, какова сегодня ситуация в мире дизайна, чем он дышит? В дизайне, мне кажется, сейчас кризис. Не хватает какого-то прорыва, чего-то свежего, креативного. Конечно, дизайнеры ездят на выставки в Милан, Париж, Лондон, черпают там идеи. Но, несмотря на это, по моим ощущениям, сегодня в этом смысле какие-то застойные времена. Конечно, всегда можно делать опять же хорошую классику на грани с чем-то большим. Та же Келли Хоппен с ее натуральными тканями и демократичными интерьерами была для нас легендой еще пару лет назад, а сейчас все это ушло на второй план. Все пытаются поймать новую волну.
С какими брендами вы предпочитаете работать, есть ли какой-то сложившийся пул? Мы все время находимся в поиске, а вообще любим все делать сами. В каких-то из наших объектов вообще нет ничего из готовых предметов. Кроме того, мы не ставим целью укомплектовать интерьер под один бренд. А до какой степени «сами»? Вот прямо «от» и «до»? Сами — это мебель, свет и т. д. Ты создаешь идею, концепцию, так как то, что тебе нужно для конкретного проекта, не найти в продаже. Правда, придумать проще, сложнее выполнить. В производстве приходится задействовать множество поставщиков, и в какой-то момент уже начинаешь жалеть, что не купил готовый светильник. Но готовый светильник не сработает, так как не отвечает необходимым для отдельно взятого интерьера параметрам, поэтому, выходит, проще его сделать. Если говорить о мебели, то много ищем по разным маленьким галереям.
А у наших, отечественных производителей реально сделать приличные вещи? 
Конечно, очень даже можно! Мы работаем с частными бюро, которые занимаются, например, столяркой или металлом. И это прекрасно, что у нас есть настоящие фанаты своего дела, которые берутся за сложные заказы, и им это интересно. Мягкую мебель мы, правда, не пробовали заказывать у отечественных производителей, но все, что касается металла, ковки, литья, — это наша традиционно сильная сторона. Каким был ваш самый запоминающийся проект? Сложный вопрос… Помню вот, что однажды, в самом начале нашей совместной работы, был один проект — квартира, которую мы оформляли. Я до сих пор помню тот момент, когда после окончания всех работ мы вечером вместе с заказчиком собрались посмотреть, как интерьер будет выглядеть с подсветкой. Когда ее включили, минут на пять повисла тишина. Это был очень яркий по ощущениям момент. Вообще, окончание каждого проекта — это и есть то, ради чего мы работаем. За это время настолько срастаешься с интерьером, что уходить бывает сложно.
